Или, в лучшем случае, скотина для дойки.
— Ну лад… Уф!
Сверкнув глазами, Таисья вдруг ткнула меня обеими руками в грудь — да с такой силой, что я тут же грохнулся на спину. И старые половицы затрещали под нашим общим весом.
Теперь её золотистый взгляд был совсем рядом. Серые лохмы щекотно упали по сторонам от лица, а на щеке я почувствовал горячее дыхание.
— В сторону!!! — Схватившись за плечи, девчонка тут же перевернулась вместе со мной — так, что теперь я оказался сверху. — Назад!!!
Ещё один кувырок в другую сторону напомнил мне игры щенят, барахтающихся в пыли. Только по ним в этот момент обычно не прилетает ничего такого же острого, как по нам…
Свист, стук и треск сопровождали все наши кувырки. Невидимые снаряды, вонзающиеся в половицы и стены, выбивали из них небольшие щепки. А свою трофейную шляпу я успел краем глаза заметить на стене — там, где только что стоял сам. Смятый фетр был пришпилен к ней чем-то маленьким и блестящим в свете подыхающих ламп.
Очередной кувырок — и уколовшие лицо щепки вынудили меня зажмуриться. А когда я снова открыл глаза — напротив меня по прежнему были золотистые радужки Таисьи. Только теперь лицо щекотали не волосы, а густая серая шерсть.
— Р-р-ав!!! — Спрыгнув с меня вперёд и вбок, юная волчица скакнула на стену. И тут же оттолкнулась от неё всеми четырьмя лапами на соседнюю. Оставляя за собой длинные следы от когтей, мускулистый ком серой шерсти поскакал так и дальше — от стены к стене — обратно к разбитому окну.
А рядом с царапинами немедленно вонзались небольшие четырёхконечные звёзды, утопая в штукатурке на всю длину наточенных лезвий. Точно такие же, как и те, что я увидел на полу рядом с собой. Источником этих необычных звёздочек была чёрная тень, сидящая на подоконнике в окружении расколотых стёкол.
Ха… Если уж берёшь с собой на дело что-то острое — последнее дело швыряться им во всех подряд. Во-первых — другое потом поди найди. А во-вторых — всё, что ты бросил, наверняка рано или поздно полетит обратно. Поэтому, вспомнив пару своих драк за место под редким Ротенбургским солнцем, я немедленно сделал то же самое, что и тогда…
Трухлявая половица еле держала вонзившиеся в неё звёзды. Вытащив одну одновременно с перекатом обратно на ноги, ещё пару я подцепил по пути со стен. Отсыревшая штукатурка тоже почти не держала их в себе. И, достигнув балкона вокруг широкой лестницы, я нырнул за угол.
…Пацаны с тринадцатого квартала, наверное, насмотрелись дешёвых квансонских боевиков. И тоже думали, что меня можно просто закидать своими кривыми заточками — ещё до того, как подберусь поближе. А когда я, получив пару порезов, укрылся за ракушками с чьими-то кредитомобилями внутри, гопота слишком рано поверила в свою победу. Ведь, в отличие от этих утырков, я хорошо помнил, где и как между гаражами можно быстро протиснуться и залезть наверх…
В два прыжка я достиг соседнего угла и тут же во весь опор понёсся обратно к тому месту, где юная волчица встретилась со мной в первый раз. Дверь медицинского кабинета была уже заперта. И, судя по приглушённым рыкам и резкому скрипу половиц, где-то там в темноте Таисья уже принимала бой с тенью. А когда я достиг угла, резкий скулёж подсказал, что волчица его проигрывала…
…Пацаны с тринашки уже вовсю похвалялись тем, кто и как из них заставил меня поджать хвост. Строили планы на будущий визит в мой двор. И во все остальные, с которыми у нас был хоть и напряжённый, но нейтралитет. Пока я не стал возвращать им их собственные подарки — как раз в тот момент, когда они проходили мимо одного из гаражей на противоположной стороне массива…
Света с улицы уже почти не поступало. Но шустрая чёрная тень была ещё чернее, чем окружающий нас сумрак. И сейчас эта тень медленно извлекала из-за спины узкий короткий клинок. А разъярённая княгиня Волкова лежала на полу прямо перед противником. Обнажив острые челюсти, сейчас она могла лишь рычать, кусать перед собой воздух и брызгать пеной — все четыре лапы чёрная тень стреножила ей ещё каким-то метательным оружием, похожим на пару кокосов, скреплённых верёвкой.
Но, благодаря её неугасимой ярости и оглушительному рыку, этот субтильный силуэт заметил моё присутствие лишь тогда, когда я уже швырнул пару звёзд мимо него.
…Да, феноменальной меткостью я никогда не отличался — как и все обычные люди, а не каскадёры из Квансона после десятого дубля. И свои кривые ножички утырки из тринашки увидели не в собственных шеях, а просто под собственными ногами. И, как обычно, сначала уставились прямо на них. А только потом попытались оглянуться на то, что действительно представляло угрозу…
Чёрная тень, конечно, реагировала быстрее раздухарённых мнимой победой гопников. И размашистый удар тесака пришёлся ей не в шею, а в нижнюю часть ловко подставленного тонкого клинка. Вот только я не собирался упражняться тут в фехтовании. Да так и продолжил лететь вперёд по инерции, воткнув колено туда, где у тени должна быть левая почка.
…Хлопнувшись на землю после первого кирпича, прилетевшего в затылок, старший утырок тут же поймал ухом и тот, который я сжимал во второй руке. Никаких картинных пауз между атаками. Никакого злорадства. Если уж начал бить — то лупи как валгарский комбайн. А если начал колоть — то строчи как литфинская швейная машинка…
Поэтому, едва лишь согнувшись от удара в почку, чёрная тень тут же встретила носом мой локоть. А в ухо прилетела уже рукоять тесака.
Но этот чувак всё же был хорош. В отличие от шнырей с тринашки, он не стал охать, ахать и, тем более, лить крокодильи слёзы. Несмотря на свёрнутую на бок носопырку и расплющенное ухо, он ловко ушёл от догоняющего пинка, крутанувшись в ту же сторону, в которую его развернул удар рукоятью.
Сделав пару оборотов в воздухе, словно профессиональный фигурист, тень приземлилась на ноги лицом ко мне, слегка присев. И даже сабля так и осталась зажата в правой руке.
Но у меня тоже ещё оставалась инерция, тесак и третья звёздочка. Швырнув снаряд в корпус противника, я без остановки ткнул тесаком прямо в закутанное чёрной тряпкой рыло.
И снова этот ловкач ушёл от обеих атак. Звезду он поймал жёстким наручем, а тесак легко увёл в сторону саблей.
Вот только он, похоже, совсем забыл о том, что находилось у него под ногами…
Оттолкнувшись одними лишь мускулистыми плечами, Таисья подпрыгнула над полом совсем невысоко. Но этого хватило, чтобы капкан из её зубов надёжно сомкнулся вокруг тонкого колена этого субтильного ниндзя. И следующим движением она на практике показала то, чем все волки отличаются от собак: в отличие от дворовых шавок санитары леса никогда не кусаются. В драке они только рвут.
Лишившись ноги по колено, тень всё-таки умудрилась отбить и третий мой размашистый выпад. Но, потеряв равновесие, откатилась назад, обрызгав нас тёплым потоком из культи.
Оказавшись на собственной заднице прямо под тем же окном, в которое влезла, тень презрительно зыркнула на нас из-под повязки узкими глазами. И вдруг ловко развернула клинок остриём к собственному животу.
— Нет! Не дай ему!.. — Снизу снова слышался девичий крик.
— Х-ХМ!.. — Вонзив саблю себе в печень, ниндзя резко дёрнул её рукоять влево — к желудку. И, прежде чем его требуха выпала на пол, чёрный силуэт просто исчез.
А под окном на его месте осталась лишь лужица тёмной крови, успевшая натечь с оторванной ноги.
Глава 8
Не тупи, а то замерзнешь
— Пфэ! — Выплюнув кусок чёрной материи, Таисья отбросила верёвку с «кокосами» и вытерла со рта чужую кровь. — А я уже думала, что ты сбежал, Шубский…
Мысленно махнув рукой на пустое ворчание девчонки, я указал ей под окно:
— И что это было?
— Не «что», а кто!
— И кто?
— Сатоши Танто!
Оглянувшись на юную волчицу, которая в это время приводила свои лохмы в относительный порядок, я увидел, что она, вроде, не шутит. И это не просто дурацкая рифма.
А она, в свою очередь, заметила, что это имя мало что мне говорит:
— Да ты в каком лесу роди… А, ну да. — Её окровавленная ухмылка выглядела ещё более жутковато. — Про Джиппон там у вас на Арале вообще слышали?
— Конечно…
— Ну вот! Танто — это клан
